Когда очередная машина с «родственниками и друзьями» скрылась за поворотом лесной дороги, Сабина ещё какое-то время стояла у калитки и механически махала рукой, изображая вежливую улыбку. Но как только гул мотора растворился в тишине, внутри у неё всё закипело. В груди поднималась такая злость, что хотелось закричать, швырнуть тарелку в стену и выгнать всех раз и навсегда. Вместо этого она медленно повернулась к мужу и посмотрела на него так, что тот невольно отвёл глаза.
— Если ты ещё хоть раз позволишь кому-то приехать сюда без моего согласия, — прошипела она, стараясь держать голос ровным, — ты поедешь вслед за ними. И это не угроза, а обещание.
— Да я никого не звал, — пожал плечами Марк, изображая удивление. — Серёга сам написал, что заедет. Мне что, выставить его за ворота?
— Именно это и нужно было сделать, — резко ответила Сабина. — Они воспринимают наш дом как бесплатный пансионат. Мы строили этот дом для себя, для тишины и покоя, а не как курорт выходного дня для всех, кому захотелось «на природу». Каждые выходные кто-то новый. Я уже трубку не беру, потому что знаю, зачем звонят. Они даже не спрашивают — просто ставят перед фактом.
Их дом стоял на окраине подмосковного посёлка, почти у самой кромки соснового леса. Большой, основательный, с мансардой, верандой и панорамными окнами. Сад, баня, беседка, небольшой бассейн — всё это было создано их руками. Сабина, Марк и её мать годами вкладывали силы, деньги и здоровье, мечтая о спокойной жизни, о вечерах без суеты и утрах без крика. Но вместо этого получились бесконечные хлопоты, чужие дети в саду, грязь на веранде и вечное недовольство свекрови.
— Но ведь они всегда что-то привозят, — спокойно возразил Марк. — И вообще, свежий воздух всем полезен.
— Особенно твоей сестре, — усмехнулась Сабина с горечью. — Она всё лето спихивала нам своих двоих, ни копейки не дала ни на еду, ни на развлечения. Моя мама с утра до вечера у плиты, а твоя в шезлонге лежит и жалуется, что устала. И самое смешное — эти дети нам даже не родня.
— Тише ты, они могут услышать…
— Пусть слышат, — отрезала Сабина. — Может, хоть тогда поймут, что они здесь не желанные гости. Моей маме тяжело, у неё суставы болят, а ты ещё упрекаешь её, что она не справляется с готовкой?
— Она делает, что может. Моя мама вообще здесь живёт. Это она настояла, чтобы дети приезжали. Всё-таки внуки…
— Вот именно, твои внуки, — перебила Сабина. — А всё остальное — на нас. Почему это стало нашей обязанностью?
Сабина дёрнула занавеску на веранде и устало выдохнула.
— Но хуже всего даже не родня, а вот эти «друзья». С четверга начинаются звонки, в субботу уже ломятся в ворота. Твоя Таня приезжает — и сразу: «Где шашлык? Когда в баню?». Почему она не ездит в дом, который ей мать оставила? Ах да, там же нужно что-то делать самой…
— Ты просто придираешься, — пробормотал Марк, закатив глаза.
— Нет, я просто устала, — сказала Сабина. — Иди лучше помоги мне отстирать кетчуп с футболок твоих ненаглядных племянников. Они решили жарить сосиски на костре и заодно вывалялись в золе.
Она резко закрыла дверь ванной. Через пару минут в проёме показалась её мама, тихая, уставшая женщина с добрыми глазами.
— Дочка, что случилось?
— Да всё как обычно, — горько усмехнулась Сабина. — Мы тут надрываемся, а толпа чужих людей ведёт себя как дома.
— Сабина, ты хозяйка, — спокойно сказала мать. — Это твой дом и твои правила. Просто скажи, что ты гостей не ждёшь.
— А если они уже на пороге?
— Ещё лучше, — усмехнулась мать. — Скажи, что у вас планы. Например, навоз разбрасывать или грядки полоть. Пусть мужчины дрова колют или крышу чинят. Желание «отдохнуть на природе» очень быстро исчезает.
— Мам, ну это же неловко…
— Неловко — это когда тебя используют, — жёстко ответила мать. — И запомни: в следующий раз я пальцем не пошевелю. Ни картошку чистить, ни суп варить не буду. Хватит.
В пятницу Сабина просто выключила телефон. В субботу утром она собирала малину, надеясь провести день в тишине, когда услышала звук машины у ворот. Сердце сжалось. Дверь хлопнула, раздался знакомый смех. Таня с мужем. Опять.
— Я выйду, — крикнул Марк из дома.
Он посмотрел на жену и увидел в её глазах не раздражение, а холодную решимость.
— Прости… Они сами приехали. Говорят, всего на день…
Сабина с трудом выдавила из себя вежливое «проходите», хотя внутри всё кричало. Гости восхищались природой, ели ягоды прямо с куста, говорили, как тут «классно». Вечером они расположились в беседке, жарили мясо, а Танин муж уже поглядывал в сторону бани.
И тут произошло то, чего никто не ожидал. Встала свекровь — всегда молчаливая и покладистая.
— Алексей, — сказала она спокойно, — ты ведь отказался помогать строить баню, помнишь? Сказал, что тебе некогда. А теперь хочешь ей пользоваться? Мы строили её не для всех подряд. И, кстати, после ваших визитов всегда остаётся бардак.
Наступила тишина. Гости переглянулись, замялись, начали оправдываться. В тот вечер они уехали раньше обычного.
С того дня Сабина усвоила простое правило. Кто приезжает без приглашения — уезжает ни с чем. Без обедов, без бани, без «ой, мы ненадолго». И только тогда их дом снова стал домом, а не проходным двором.
