Оставалось три недели до свадьбы. Три недели до дня, когда Олег и Ирина должны были официально стать мужем и женой. Все было готово: ресторан, гости, даже кольца ждали своего часа в сейфе. Олег, владелец нескольких квартир, доставшихся по наследству, и небольшого, но стабильного бизнеса, чувствовал себя на коне. Он добился всего сам, с нуля, и гордился этим. Именно поэтому, сидя вечером на кухне напротив Ирины, он чувствовал себя обязанным озвучить одно свое решение.
— Ир, нам нужно поговорить, — начал он, отложив в сторону газету с объявлениями о недвижимости. Он старался говорить спокойно, но внутри все равно что-то поджималось. Дело было деликатное.
Ирина подняла глаза от своего вязания. Она всегда что-то вязала по вечерам – то шарф для своей племянницы, то варежки для себя. Олег любил в ней эту простоту, эту увлеченность обыденными вещами.
— Слушаю, — ответила она ровным голосом, не отрываясь от петель.
— Я тут подумал, — Олег откашлялся, — мы же скоро поженимся. Это серьезный шаг. И я, ну, в общем… Я бы хотел, чтобы мы подписали договор.
Ирина наконец оторвалась от вязания. Ее взгляд скользнул по его лицу, потом остановился на руках, которые он нервно потирал.
— Какой договор? — спросила она. В ее голосе не было ни удивления, ни возмущения. Просто вопрос.
— Брачный контракт, — прямо сказал Олег. — Я хочу, чтобы ты подписала отказ от любых имущественных претензий.
Повисла тишина. Тишина, которую Олег привык заполнять своими рассуждениями.
— Понимаешь, — продолжил он, пытаясь объяснить, — я видел, как все это бывает. У друзей, у знакомых. Ссоры, разводы, суды… Люди делят каждую ложку. Я хочу этого избежать. Хочу защитить себя. Просто чтобы все было честно и понятно с самого начала. Чтобы никаких обид потом не было.
Ирина молчала. Она смотрела на него, и Олег не мог понять, что в ее глазах – удивление, разочарование, или просто отсутствие эмоций. Ее лицо оставалось спокойным, почти безмятежным.
— То есть, ты предлагаешь, чтобы в случае чего я ушла ни с чем? — спросила она, и ее голос был все таким же ровным.
— Ну, не то чтобы ни с чем… — Олег заерзал на стуле. — Просто то, что было моим до брака, останется моим. Это разумно. Это просто предосторожность. Для нашего же будущего. Чтобы не было недомолвок.
Ирина кивнула, как будто только что услышала что-то само собой разумеющееся. Она опустила взгляд на свое вязание, сделала несколько петель, а затем вновь подняла голову.
— Хорошо, — сказала она. — Я согласна.
Олег почувствовал облегчение. Он ожидал сопротивления, возможно, даже слез. Но она согласилась. Это было проще, чем он думал.
— Правда? — спросил он, не веря своим ушам.
— Да. Но договор будет взаимным. — Она посмотрела ему прямо в глаза. — Ты — от своего, я — от своего.
Олег едва заметно усмехнулся. “От своего”, — подумал он. Он знал, что у нее есть небольшая квартира, доставшаяся от бабушки, и скромная зарплата. Конечно, ей нечего было терять. “Это просто ее гордость”, — решил он.
— Конечно, — ответил Олег, стараясь выглядеть серьезным. — Взаимный так взаимный. Это даже лучше. Так честнее.
***
Олег и правда не думал, что обижает Ирину. В его голове это было совершенно нормальное, даже дальновидное решение. Он был уверен, что Ирина его любит. Искренне, по-настоящему. Он видел это по ее глазам, по тому, как она заботилась о нем, по ее мелочам: всегда помнила, какой чай он любит, как он предпочитает, чтобы рубашки были отглажены. Нет, дело было не в любви. Дело было в деньгах.
Его мать, которая пережила непростой развод с отцом, всегда говорила: «Деньги — это фундамент, Олег. А когда этот фундамент рушится, начинается самое страшное».
И его старшая сестра, дважды побывавшая замужем, каждый раз выходила из отношений с серьезными финансовыми потерями. «Брачный контракт — это как страховка, Олежек, — наставляла она его. — Ты же страхуешь машину, квартиру? Ну и что в этом такого, если застрахуешь свое будущее?».
Олег был уверен, что это не от недоверия к Ирине, а от жизненного опыта. Он просто хотел быть готовым к любому развитию событий. В конце концов, отношения меняются, люди меняются, а деньги… Деньги всегда остаются деньгами. Он не собирался бросать Ирину. Более того, он строил с ней серьезные планы. Они уже обсуждали детей, будущее, даже какой породы собаку они заведут.
Его спокойствие после разговора с Ириной было неподдельным. Он верил, что ее «взаимное условие» — это просто реакция на гордость. Ну, никто не любит чувствовать себя «беднее». И это нормально. Она же не собиралась претендовать на его бизнес или квартиры. Зачем ей это? Она всегда говорила, что ценит в нем его самостоятельность, его умение добиваться своего.
«Подписание — это просто формальность, — убеждал он себя. — Это укрепит наши отношения. Покажет, что мы оба не держимся за чужое, а строим что-то свое, общее». Он представлял, как они придут к нотариусу, быстро все оформят, а потом вечером отметят это событие как некий рубеж, после которого их любовь станет еще крепче, а отношения — еще прозрачнее. Он даже думал, что этот шаг снимет с него часть ответственности, которая давила с самого начала их знакомства. Ответственности за то, что у него есть, а у нее нет. Или есть, но не так много. В его мире это было совершенно нормальным подходом к делу. Прагматичным. Правильным.
***
Нотариальная контора встретила их тишиной и запахом старых бумаг. Приветливая, но строго выглядящая женщина в очках сидела за столом, разложив перед собой папку с документами. Олег чувствовал себя спокойно, почти триумфально. Ирина была рядом, молчаливая, как всегда.
— Итак, — начала нотариус, — брачный договор, устанавливающий раздельный режим собственности на все имущество, приобретенное как до брака, так и в браке. Обе стороны добровольно отказываются от любых имущественных претензий друг к другу в случае расторжения брака.
Она читала пункты, которые Олег уже видел. Все было стандартно, никаких неожиданностей. Он кивнул Ирине, мол, все в порядке. Она едва заметно ответила тем же. Наступила очередь подписей. Олег расписался первым, четко и уверенно. Затем Ирина. Ее подпись была аккуратной, но быстрой. Она сделала это, не задумываясь.
— Готово, — объявила нотариус, скрепляя документы. — По одному экземпляру каждой стороне.
Они вышли из офиса нотариуса. Солнце слепило глаза, и Олег почувствовал, как с его плеч свалился некий груз. Теперь все было чисто, ясно, без двойных толкований. Он посмотрел на Ирину.
— Ну вот, — сказал он с улыбкой, — теперь никаких споров в будущем.
Ирина посмотрела на него. В ее глазах не было ни радости, ни облегчения. Просто обычный, спокойный взгляд.
— Кстати, — сказала она, как будто вспомнила что-то несущественное, — мне нужно будет отвезти договор отцу. Его юрист корпорации, он любит все проверять.
Олег остановился. Он почувствовал, как внутри что-то замерло.
— Отцу? — переспросил он. — Какому отцу? Ты же говорила, что твои родители живут на даче, и отец уже давно на пенсии.
Ирина посмотрела на него без тени улыбки.
— Мой отец, — спокойно сказала она. — Он не на пенсии. Он владеет крупным холдингом. Заводы, логистика, промплощадки. Все это принадлежит ему.
Олег почувствовал, как земля уходит из-под ног. В его голове зашумело. Заводы? Холдинг? Он пытался вспомнить, что Ирина когда-либо говорила о своей семье. Скромная квартирка, которую она сдавала, небольшая зарплата, родители на пенсии в домике за городом. Это все, что он знал. Это все, что она говорила.
— Подожди, — Олег побледнел. — Что за холдинг? Почему я ничего об этом не знаю?
Ирина пожала плечами.
— А почему ты должен был знать?
— Но… но ты же… ты же никогда не говорила! — Его голос срывался. — Я думал, ты… ну, обычная. Ты никогда не упоминала!
Ирина смотрела на него. Спокойно. Холодно.
— А ты почему решил, что меня надо проверять? — ее вопрос прозвучал, как выстрел. — Почему тебе понадобился этот договор, чтобы убедиться в моей честности? Я говорила тебе, что люблю тебя. Что этого недостаточно?
Олег чувствовал, как его лицо горит. Его тщательно выстроенная картина мира рассыпалась в прах. Он, состоятельный жених, который решил обезопасить себя от «корыстной» невесты, оказался в дурацком положении.
— Почему ты это скрывала? — повторил он, уже не пытаясь сдерживать раздражение. — Это нечестно!
— А что нечестно? — парировала она. — То, что у меня есть родители, которые чего-то добились? Или то, что я не выставляю это напоказ? Я хотела, чтобы ты любил меня, а не моего отца или его деньги. А ты что хотел? Защититься от меня? От чего? От человека, который тебя любит?
Они стояли на улице, прямо напротив нотариальной конторы. Люди проходили мимо, бросая на них любопытные взгляды. Олег чувствовал себя загнанным в угол. Он, который всегда контролировал ситуацию, теперь не знал, что сказать.
***
Они оба избегали разговоров на темы денег. Олег не хотел показаться хвастуном, а Ирина, как он думал, просто не хотела демонстрировать свою, по его меркам, скромность. Он всегда представлял ее простой, обычной девушкой из хорошей, но не богатой семьи. Это его и привлекало. Он устал от девушек, которые оценивали его по размеру кошелька. С Ириной все казалось иначе. Она никогда ничего не просила, не намекала, не демонстрировала желания жить на широкую ногу. Ей нравилось гулять в парке, смотреть старые фильмы, готовить простые ужины. Олег видел в этом подтверждение ее бескорыстия.
Ирина, со своей стороны, тоже молчала о семейном положении. Она выросла в мире, где деньги были само собой разумеющимся, но видела, как часто они становились причиной проблем. Она видела, как к ее старшей сестре прилипали исключительно те, кто хотел «пристроиться». Ирина не хотела быть «дочкой того самого». Она хотела, чтобы ее любили за нее саму, за ее характер, за ее чувство юмора, за то, как она смотрит на мир. Когда Олег не проявлял интереса к ее родителям, она воспринимала это как должное. «Ну, значит, я ему интересна сама по себе, — думала она. — Ему не важно, кто мои родители».
Его недоверие, проявленное в требовании о брачном договоре, стало для нее тревожным звонком. Она увидела в этом не просто «предосторожность», а глубокое сомнение в ее мотивах. Он не верил ей. А если он не верит ей в таком фундаментальном вопросе, как деньги, то во что он вообще верит? Она почувствовала себя оскорбленной, униженной этим предположением, что она может быть такой, как те, кого он опасается. Ее условие о взаимном договоре было не гордостью, а проверкой. Проверкой на его честность, на его истинные намерения.
А ее «тайна» для него оказалась признаком двойной жизни. Он чувствовал себя обманутым. Все их отношения, которые он считал такими прозрачными, теперь казались построенными на песке. Он думал, что она скрывала свою финансовую состоятельность из корыстных побуждений, чтобы потом, возможно, «раскрыть карты» и потребовать больше. Он не мог поверить, что она могла молчать о такой важной детали из-за желания быть просто любимой. В его мире это звучало неправдоподобно.
Оба осознали: они выстроили отношения без честности и прозрачности. Олег не доверял ее бескорыстию, а Ирина не доверяла его способности принять ее такой, какая она есть, со всеми ее «обременениями».
***
Спор не утихал. Они сидели в кафе, куда зашли после нотариальной конторы, но их диалог не имел ничего общего с приятным общением.
— Как ты могла так долго молчать? — Олег стукнул кулаком по столу, привлекая внимание официантки. — Это же просто немыслимо! Мы собираемся пожениться, а ты скрываешь такое!
Ирина смотрела на него с нескрываемым разочарованием.
— А что я должна была тебе рассказать? Что мой отец владеет заводами? Зачем? Чтобы ты убедился, что я не охотница за деньгами? Или чтобы ты решил, что я слишком хороша для тебя и сбежал?
— Да не в этом дело! — Олег потирал виски. — Дело в доверии! Мы не доверяем друг другу! Ты же видишь!
— Нет, не вижу, — спокойно возразила Ирина. — Вижу, что ты не доверяешь мне. А я… я просто хотела быть уверена, что ты любишь меня, а не просто выбрал «простую» девушку, с которой не будет проблем. Твоя «предосторожность» для меня — это упрёк. Ты думал, что я приду и все заберу? Это так ты меня видишь?
— Я просто… я хотел защитить себя! — Его голос дрожал от напряжения. — Разве это так сложно понять? У меня есть то, что я заработал. Я не хочу это терять.
— И я не хочу, — Ирина отвернулась к окну. — Я тоже заработала. Своим трудом, своим отношением к тебе. А ты проверяешь меня, как будто я какая-то аферистка. Это унизительно, Олег.
— А то, что ты скрывала, — это не унизительно? — Олег почувствовал, как в нем закипает злость. — Ты что, играла со мной? Ты ждала, когда я попадусь в твою ловушку?
— Какую ловушку? — Голос Ирины стал жестким. — Я хотела, чтобы ты сам решил, что я тебе нужна. Без всяких скрытых мотивов. А ты? Ты хотел, чтобы я подписала бумагу, чтобы потом, в случае чего, ты мог спокойно выкинуть меня на улицу? Я не хочу начинать семью с проверок.
— А я не хочу начинать ее с сюрпризов, — ответил Олег, глядя на нее в упор.
Тишина. В воздухе висело напряжение. Они оба понимали, что сказано слишком много. Слишком много правды, которая оказалась слишком болезненной.
— Значит, так, — Ирина поднялась. — Кажется, нам не по пути.
— Ты про свадьбу? — Олег тоже встал.
— Про все, — сказала она. — Я не смогу жить с человеком, который так ко мне относится.
Олег посмотрел на нее. Он хотел что-то сказать, оправдаться, объяснить. Но слов не было. Все, что он мог чувствовать, это пустоту.
— Да, — тихо произнес он. — Наверное, ты права.
Свадьба отменилась. Все было быстро, без лишних эмоций, как и решение о брачном контракте. Они разошлись, каждый со своей правдой, каждый со своими обидами. Он — с ощущением предательства из-за ее «тайны». Она — с глубоким разочарованием в его недоверии. Эта история была не о предательстве в привычном смысле слова, а о том, как страх потерять свое, защитить свои границы, разрушает главное — доверие между людьми. Они оба, каждый по-своему, пытались обезопасить себя, но в итоге потеряли гораздо больше, чем могли бы приобрести.
