Вечер пятницы, на кухне пахло чем-то жареным и немного чесноком. Марина, тридцати восьми лет, аккуратно нарезала салат, пока Сергей, её муж, сорока одного года, заканчивал с ужином. За окном мелькали огни соседних домов, привычная картина спального района.
Они только что договорились, куда поедут в отпуск следующим летом — на этот раз в Турцию, “всё включено”, чтобы не думать ни о чём. Разговоры об отпуске всегда были для Марины приятной прелюдией к будущему спокойствию, хоть и далекому.
— Я поговорил с мамой, — сказал Сергей, ставя тарелки на стол. Голос его прозвучал неожиданно буднично, но в то же время как-то весомо. Марина подняла глаза. — Её надо переселить. Я нашёл вариант — однушка, недалеко от нас, чтобы не мотаться.
Марина поставила салатницу на стол. Внутри что-то сразу напряглось. Не то чтобы она не любила его мать, просто такие объявления обычно не появлялись из ниоткуда.
— Мы не планировали покупку, — ответила она, стараясь сохранить ровный тон.
Сергей сел напротив, взял вилку.
— Планировали, — спокойно возразил он, будто речь шла о чём-то само собой разумеющемся. — Только теперь — в пользу моей матери.
Марина отодвинула тарелку. Привычка начинать ужин сразу же куда-то пропала. Она ждала. Сергей смотрел на свою тарелку, не поднимая глаз. Кухонные часы тикали громко, отмеряя секунды странной, липкой тишины.
— Или ты участвуешь, или я подаю на развод, — произнёс Сергей, и звук его голоса был такой же ровный, как и минутой ранее. Ни тени эмоций. Будто он о погоде говорил.
Марина поставила чашку на стол. Фарфоровый стук эхом отозвался в тишине кухни. Она почувствовала, как пальцы немного немеют.
— Повтори, — её голос прозвучал глухо.
Сергей поднял глаза. Взгляд его был прямой, без тени сомнения или сожаления. Он смотрел прямо на неё, как смотрит человек, уверенный в своей правоте.
— Поможешь купить квартиру моей матери — или развод.
На этом ужин закончился.
Сергей сидел в своей машине, припаркованной во дворе, и курил. Он не считал себя подлецом. Наоборот, он думал, что поступает разумно, по-мужски. «Мало ли как повернётся», — пронеслось у него в голове. Время нынче такое, непредсказуемое. Квартира будет оформлена на маму, а деньги — наши, то есть общие, нажитые. Ну и что? Он муж, ему и решать, куда вкладывать. Это называется «страховка», вот и всё.
Он вспомнил недавний разговор с другом Костей. Костя был разведен, и теперь всякий раз при удобном случае советовал Сергею быть осмотрительнее.
— Ты вот женился, Серёга, это хорошо, конечно, — говорил Костя, выпивая очередную кружку пива. — Но ты же взрослый мужик. Надо думать вперёд. Деньги — дело такое. Сегодня есть, завтра нет. А бабы… бабы они хитрые. Сегодня любят, завтра им уже другая машина нужна или шуба. Или вдруг разведётся, и ты останешься с носом. Знаешь, сколько я потерял? Всё, что на неё записал, она и увела. Оформляй на родню. На мать, на сестру. Кого угодно, но не на жену. Жену потом фиг укусишь.
Сергей слушал и кивал. В словах Кости была своя правда. Его мать тоже не раз напоминала ему о «женской хитрости».
— Женщина проверяется не словами, а вложениями, — говорила она по телефону, когда Сергей рассказывал ей о своих планах по покупке жилья для неё. — Если любит — пусть поможет. И неважно, на кого оформлять. Главное, чтобы участвовала. Тогда это по-настоящему.
Сергей не считал свои действия подлостью. Для него это был «запасной выход», способ обезопасить себя. Он же не хотел Марине зла. Просто… просто он хотел быть уверенным. Мало ли что. Он же мужчина, он должен думать о будущем. О своём, о материнском. А Марина… она же сама говорила, что хочет семью и надёжность. Ну вот, надёжность, она такая.
Он докурил сигарету, бросил окурок в пепельницу. Вылез из машины, поправил воротник. В голове уже созрел план, как он всё это преподнесёт Марине, чтобы она не сильно возмущалась. Спокойно, логично, как всегда. Он же не просил ничего для себя, верно? Он же думал о матери, о её благополучии. А это святое.
Марина несколько дней молчала. После ультиматума Сергея в квартире повисла такая тишина, что её можно было резать ножом. Сергей старался вести себя как обычно, разговаривал о бытовых мелочах, о работе, о новостях, но Марина отвечала односложно, глядя в сторону. Он это терпел, ожидая, пока она «переварит» его слова. Он был уверен, что она согласится. Куда ей деваться?
На пятый день, когда Сергей сидел за компьютером, разбирая какие-то рабочие бумаги, Марина вошла в комнату.
— Покажи, что за квартира, — сказала она ровным голосом, будто ничего и не произошло. — Сколько надо доплатить.
Сергей поднял голову. В её голосе не было ни обиды, ни злости. Только будничная усталость. Он почувствовал облегчение. Значит, она всё поняла.
— Отлично, — сказал он, улыбаясь. — Вот смотри. Я тут уже всё прикинул.
Он открыл на ноутбуке несколько вкладок: объявления, выписки из Росреестра, расчёты по ипотеке.
— Это однушка, недалеко от маминого района. Метро рядом, инфраструктура, всё как надо. А главное — цена очень выгодная. Ну, если взять нашу долю и ту, что у мамы есть, нам остаётся доплатить вот столько.
Марина подошла ближе, склонилась над столом. Её взгляд скользил по цифрам, по фотографиям квартиры. Небольшая, типовая однушка в панельном доме. Чисто, без изысков. Вроде бы всё правильно. Но что-то её насторожило. Она внимательно прочитала описание, потом посмотрела на адрес.
— А почему так дорого? — спросила Марина. — Тут ведь ремонт даже не делался, видно по фото. И район не элитный. Маме-то зачем такая? Ей бы поближе к парку, она любит гулять.
Сергей почесал затылок.
— Ну, знаешь, сейчас цены везде такие. А этот вариант, он перспективный. Дом крепкий, через пару лет ещё дороже будет. Мама-то не вечная, — он осёкся, заметив её взгляд. — Ну, в смысле, недвижимость всегда в цене.
Марина не ответила. Она продолжала вникать. Внутри неё прозвучал тревожный звоночек. Она прекрасно знала рынок недвижимости. И эту цену за эту квартиру… она была завышена. Завышена настолько, что за неё можно было купить вполне приличную квартиру в новом доме, а не в старой панельке. И тут до неё дошло. Эта квартира выбиралась не для матери. Эта квартира выбиралась “под сдачу”. Чтобы потом, через пару лет, когда стоимость вырастет, её можно было продать с выгодой. А у его матери, Марине было известно, уже есть своё жильё, хоть и небольшое. Зачем ей ещё одна квартира?
Значит, Сергей её обманывал. И не просто обманывал, а использовал ультиматум, чтобы она, Марина, вложила свои деньги в его сомнительную схему. Схема, которая, к тому же, предполагала оформление жилья на его мать, что фактически делало эти вложения её, Марины, деньгами, но не её собственностью. Обида волной накрыла её, но она сдержалась.
— Ну хорошо, — произнесла Марина, выпрямляясь. — Я подумаю. Покажи мне ещё раз все бумаги, что там по счёту.
Сергей расплылся в улыбке. Он был доволен. Ему показалось, что он одержал победу. И Марина сделала вид, что «всё нормально».
Следующие несколько дней Марина жила, как в тумане. Она ходила на работу, готовила ужин, разговаривала с Сергеем, но внутри неё уже что-то необратимо менялось. Параллельно с обычной жизнью она начала действовать. Сначала она потихоньку, когда Сергея не было дома, начала снимать копии документов, которые могли ей понадобиться: свидетельство о браке, выписки из банка, общие квитанции. Потом, под предлогом «упорядочивания финансов», она начала выводить деньги со своего личного счёта, куда перечислялась её зарплата, на новый, о котором Сергей не знал. Суммы были небольшими, чтобы не вызывать подозрений, но постепенно на новом счёте накапливалась внушительная сумма. И последнее, что она сделала, это зачистила все общие пароли, которые они когда-то использовали для доступа к онлайн-банкингу, к общим почтовым ящикам. Она меняла их один за другим, заменяя на такие, которые Сергей никогда бы не угадал. Она действовала методично, без спешки, с холодной головой. Внешне она оставалась спокойной, но внутри неё горел огонь, который потушить уже было невозможно.
Марина сидела на балконе, завернувшись в плед, хотя на улице было совсем не холодно. Она держала в руках старую фотографию: они с Сергеем, молодые, смеющиеся, на фоне Эйфелевой башни. Это была их первая большая поездка, их «медовый месяц» спустя два года после свадьбы, потому что сразу не было денег. Тогда всё казалось таким простым и понятным.
Она вспомнила, как они строили планы. Изначально у них был общий план, выстраданный, обдуманный. Ипотека на двоих — чтобы расширить их нынешнюю двушку до трёшки. Ребёнок, которого они давно хотели, но всё откладывали «до лучших времён». Отпуск раз в год, обязательно. Они делились мечтами, составляли списки, обсуждали каждую мелочь. Тогда Сергей был другим. Открытым, заинтересованным, он вникал в её идеи, предлагал свои. Они были командой.
Но с некоторых пор всё стало меняться. Не сразу, постепенно. Сначала она заметила, что Сергей стал странно экономить. Нет, не на всём, а выборочно. Отказывался от её предложений пойти в новый ресторан, ссылаясь на «дороговизну», но при этом покупал себе новую удочку за приличные деньги. Потом она стала замечать, что все их совместные покупки — крупные и не очень — он стал обсуждать с мамой. Не просто ставить в известность, а именно советоваться, спрашивать её мнение, получать «одобрение». Марина пыталась шутить на эту тему, но Сергей отмахивался.
«Ты преувеличиваешь», — говорил он. — «Мама просто интересуется, куда её сын деньги тратит».
А потом появились странные фразы. Они проскальзывали в разговорах, как будто невзначай. «Ты всё равно в плюсе будешь, я ведь ничего не прошу». Или «Я же для нас стараюсь». Она не сразу придала им значение, списывая на усталость или просто неудачные выражения.
Однажды, когда они обсуждали крупную покупку мебели, Сергей произнёс фразу, которая отложилась у неё в памяти.
— Деньги — это про доверие, — сказал он тогда. — Мы должны доверять друг другу во всём, что касается финансов.
Марина тогда согласилась. Искренне. Она верила ему, доверяла безоговорочно. Они были мужем и женой, у них было общее будущее.
А теперь… теперь он сам первым ударил по этому доверию. Своим ультиматумом. Своей скрытностью. Своим обманом с квартирой для матери. Это не просто «недопонимание». Это был слом, полный и окончательный. Он не просто разрушил их общие планы, он разрушил основу их отношений — доверие. И Марина поняла, что восстановить это уже невозможно.
Холодный ветерок обдувал её лицо. Она посмотрела на фотографию в руках. Молодые, наивные, полные надежд. Как же сильно они изменились. Или, может быть, она просто не замечала, каким он был на самом деле, пока не стало слишком поздно.
Она встала, подошла к окну. Внизу, во дворе, кто-то смеялся. Жизнь шла своим чередом. А её жизнь только что повернула в новое, неизведанное русло. Она почувствовала не боль, не отчаяние, а какую-то холодную, отстранённую решимость. Обратной дороги нет.
День сделки наступил, и Сергей был в прекрасном настроении. Он представлял, как всё пройдёт гладко. Он предвкушал этот момент, когда сможет торжествующе посмотреть на Марину и сказать: «Вот видишь, я же говорил, что всё получится». Он был уверен в своей правоте и в том, что Марина, пусть и с неохотой, но выполнит свою часть.
Он приехал в банк за полчаса до назначенного времени. Пригласил менеджера, который вёл их сделку. Сел за стол, улыбаясь. Менеджер, молодой парень с бейджиком, открыл на компьютере нужные файлы.
— Так, Сергей Анатольевич, — начал менеджер, — по нашим расчётам, на счёте должно быть вот столько… — он назвал сумму. — Но по факту там гораздо меньше.
Сергей нахмурился.
— Как меньше? — спросил он. — Мы же всё перечисляли.
— Извините, но часть средств была выведена со счёта, — ответил менеджер, глядя в монитор. — Причём это была именно та сумма, которую должна была внести ваша супруга.
Сергей почувствовал, как у него внутри всё сжалось. Холодный пот выступил на лбу.
— А где второй плательщик? — спросил менеджер, поднимая глаза. — Ваша супруга должна была быть здесь.
Сергей оглянулся. Место рядом с ним пустовало. Марина не пришла. И не позвонила.
— Она… она отказалась участвовать, — выдавил из себя Сергей. Голос прозвучал хрипло. — И вывела свою часть.
Менеджер пожал плечами.
— В таком случае, мы не можем провести сделку. Недостаёт значительной суммы. Вам нужно будет донести деньги, или второй плательщик должен подтвердить своё участие.
Сергей сидел, ошеломлённый. Он не мог поверить. Марина… она его обманула? Он же был уверен, что она никуда не денется. Он же её загнал в угол.
В бешенстве Сергей выскочил из банка. Руки дрожали, телефон вибрировал от звонков матери, которая ждала его отчёта. Он нажал на газ и рванул домой. В голове крутилась только одна мысль: «Она там, она просто пошутила, она сейчас всё объяснит».
Но когда он открыл дверь их квартиры, его ждала пустота. Квартира была странно тихой. В прихожей не было её обуви. Он прошёл на кухню — пусто. В спальне… шкаф был открыт, и его половина была пуста. Ни её одежды, ни её книг, ни её мелочей. Ничего. Только его вещи. Она съехала.
Он судорожно набрал её номер. Гудки, длинные, тягучие. И потом — короткие пипки, означающие, что номер отключён. Он попытался зайти в социальные сети. Её аккаунты были деактивированы. Она отписалась от всех, удалила себя из их общей жизни.
Он остался один. Без сделки, без партнёра, без будущего, которое он так тщательно выстраивал. Дом, который ещё утром казался их совместным пристанищем, превратился в холодную, пустую коробку.
Прошло два месяца. Сергей пытался её найти, звонил общим знакомым, но никто ничего не знал, или делал вид, что не знает. Его мать постоянно названивала, упрекая его в том, что он «упустил такую хорошую женщину».
И вот однажды телефон Марины зазвонил. Неизвестный номер. Она взяла трубку.
— Марина? — услышала она голос матери Сергея. Голос звучал обиженно. — Ну зачем ты так с ним? Он же старался… Он же хотел для меня…
Марина помолчала. Она представляла себе лицо этой женщины, её вечно недовольное выражение.
— Передайте ему, — спокойно ответила Марина, и в её голосе не было ни капли злости, только усталость и окончательная ясность. — Я купила квартиру. Себе.
И в ней — места для него нет.
Она положила трубку. Точка.
