— Я тебе квартиру не для этого покупала! — голос свекрови прорезал утреннюю тишину, как нож масло.
Светлана застыла с чашкой кофе в руках. Было шесть утра, и она надеялась выпить кофе в одиночестве перед работой. Но Галина Петровна уже стояла в дверном проёме кухни, затянутая в махровый халат, со взглядом прокурора на допросе.
— Доброе утро, — сухо произнесла Светлана, делая глоток.
Свекровь проигнорировала приветствие. Она прошла к окну и демонстративно провела пальцем по подоконнику.
— Пыль. Везде пыль. И посуда вчерашняя в раковине. Игорь заслуживает лучшего.
Светлана медленно поставила чашку на стол. В раковине стояла одна тарелка — её собственная, после вчерашнего позднего ужина. Игорь уже три дня был в командировке.
— Галина Петровна, Игоря нет дома. Это моя тарелка.
— Вот именно! — торжествующе воскликнула свекровь. — Муж в отъезде, а ты тут одна непонятно чем занимаешься! Вчера в одиннадцать вечера пришла. Где была?
Светлана почувствовала, как внутри поднимается знакомая волна раздражения. Три месяца. Три месяца назад Галина Петровна переехала к ним под предлогом ремонта в своей квартире. Ремонт, который так и не начался.
— На работе была. У нас квартальный отчёт.
— На работе, — передразнила свекровь. — Все нормальные женщины к шести дома. А ты всё по офисам шастаешь. Неудивительно, что детей до сих пор нет.
Это был удар ниже пояса. Светлана и Игорь пытались завести ребёнка уже два года. Об этом знали только они двое. Или Светлана так думала.
— Игорь вам рассказал? — голос предательски дрогнул.
Галина Петровна пожала плечами с видом человека, который знает все тайны мироздания.
— Сын со мной всем делится. В отличие от некоторых. И я ему прямо сказала — может, дело в жене? Может, стоит провериться?
Светлана резко встала. Стул с грохотом отъехал назад.
— Мы оба проверялись. Всё в порядке. Иногда просто нужно время.
— Время? — свекровь рассмеялась. — Мне времени не понадобилось. Забеременела с первого раза. А тебе сколько лет уже? Тридцать два? Часики-то тикают.
В этот момент зазвонил телефон Светланы. На экране высветилось «Игорь».
— Привет, солнце, — его голос был сонным. — Как ты там?
— Нормально, — Светлана вышла из кухни, но чувствовала на себе сверлящий взгляд свекрови.
— Мама не достаёт?
Светлана помолчала. Что она могла сказать? Что его мать превратила их квартиру в филиал ада? Что каждое утро начинается с допроса? Что она чувствует себя чужой в собственном доме?
— Всё хорошо, — соврала она.
— Вот и славно. Я завтра возвращаюсь. Соскучился.
После звонка Светлана вернулась на кухню. Галина Петровна уже хозяйничала у плиты, жаря яичницу.
— Для Игоря готовлю, — пояснила она, не оборачиваясь. — Он любит с беконом. Ты, наверное, и не знаешь.
— Он завтра приезжает.
— Знаю. Мне первой позвонил.
Конечно. Разумеется, он сначала позвонил матери. Светлана молча взяла сумку и направилась к выходу.
— Куда это ты? Завтрак не будешь?
— На работу опаздываю.
— Опять эта работа, — свекровь покачала головой. — Я в твои годы уже дома сидела, мужа обихаживала.
Светлана не стала отвечать. Она просто вышла, тихо закрыв за собой дверь.
На работе было спокойно. Здесь она могла быть собой — успешным финансовым аналитиком, уважаемым коллегой, профессионалом. Здесь никто не упрекал её в отсутствии детей и пыли на подоконнике.
— Света, ты в порядке? — Михаил, её напарник по проекту, заглянул в кабинет. — Выглядишь уставшей.
— Всё нормально. Просто много работы.
Михаил прищурился, но промолчал. Они работали вместе пять лет, и он научился чувствовать её настроения.
— Кофе?
— Да, пожалуйста.
Он вернулся с двумя чашками и сел напротив.
— Знаешь, если нужно выговориться…
— Спасибо, Миша. Правда, всё в порядке.
Но всё было далеко не в порядке. Вечером, вернувшись домой, Светлана обнаружила в квартире перестановку. Её любимое кресло было передвинуто в угол, а на его месте стоял старый комод из комнаты свекрови.
— Что это? — спросила она, стараясь сохранять спокойствие.
— Удобнее так, — Галина Петровна даже не подняла глаз от телевизора. — И комод мой антикварный, ему место в гостиной.
— Это моя квартира. Я решаю, где что стоит.
Свекровь медленно повернулась к ней. В её глазах была насмешка.
— Твоя? Девочка, эту квартиру купил мой сын. На деньги, которые я ему дала. Так что не надо тут.
Это была ложь. Квартиру они покупали вместе, в ипотеку. Светлана вносила половину платежей. Но спорить было бесполезно.
Она молча передвинула кресло на место. Комод остался стоять посреди комнаты, как немой укор.
Ночью Светлана не могла уснуть. Она лежала в темноте и думала о том, как всё изменилось. Когда они с Игорем только поженились, всё было прекрасно. Они мечтали о детях, о путешествиях, о счастливом будущем. Галина Петровна жила отдельно и появлялась только по праздникам. Всё изменилось, когда умер свёкор. Галина Петровна осталась одна и начала всё чаще приезжать к ним. Сначала на выходные, потом на неделю, а три месяца назад и вовсе переехала.
«Мне одиноко», — сказала она тогда Игорю, и он не смог отказать.
А Светлана? Светлану никто не спросил.
Утром приехал Игорь. Светлана услышала, как хлопнула входная дверь, и голос мужа:
— Мам, я дома!
Не «Света, я приехал». Нет. Сначала мама.
Она вышла из спальни. Игорь стоял в прихожей, обнимая мать.
— Сыночек, как я соскучилась! Худой какой, не кормили тебя там?
— Нормально кормили, мам.
Он заметил Светлану и улыбнулся.
— Привет, дорогая.
Поцеловал в щёку. Дежурно, привычно. Как будто выполнил обязательную программу.
— Как командировка?
— Отлично. Контракт подписали. Начальство довольно.
— Молодец, сынок! — Галина Петровна просияла. — Пойдём, я тебе завтрак приготовлю. Твой любимый.
Они ушли на кухню, оставив Светлану стоять в прихожей. Она почувствовала себя лишней. Невидимой. Будто её и не существовало вовсе.
За завтраком Галина Петровна рассказывала сыну все последние новости. Кто из соседей что сделал, кто с кем поссорился, кто куда ездил. Игорь слушал, кивал, иногда что-то спрашивал. На Светлану он почти не смотрел.
— А твоя жена, — Галина Петровна сделала паузу, — вчера опять поздно пришла. В одиннадцать часов. И кресло моё передвинула. Я же лучше знаю, как удобнее.
— Мам, это наше кресло, — робко заметил Игорь.
— Наше? — свекровь подняла брови. — Сынок, ты забыл, кто тебе деньги на первый взнос дал?
Это была правда. Галина Петровна дала им деньги на первый взнос. Но это был подарок на свадьбу. По крайней мере, так говорилось тогда.
— Света, может, правда не стоит так поздно задерживаться? — Игорь посмотрел на жену с укоризной.
— У меня отчёт был. Квартальный. Ты же знаешь.
— Знаю, но мама права. Семья важнее работы.
Светлана положила вилку. Аппетит пропал окончательно.
— Я пойду в душ.
В ванной она включила воду на полную мощность, чтобы заглушить звуки голосов из кухни. Но всё равно слышала обрывки фраз. «Не ценит тебя», «Детей нет до сих пор», «Может, стоит подумать».
Подумать о чём? О разводе?
Она посмотрела на себя в зеркало. Уставшее лицо, тёмные круги под глазами. Когда она успела так измениться? Где та весёлая, уверенная в себе женщина, которая пять лет назад сказала «да» у алтаря?
Вечером Игорь попытался наладить отношения. Принёс ей чай в спальню, сел рядом на кровать.
— Света, мама не со зла. Она просто переживает за нас.
— За нас? Или за тебя?
— Какая разница? Мы же семья.
— Семья — это ты и я, Игорь. А твоя мама — это отдельная семья. Она должна жить отдельно.
Игорь нахмурился.
— Как ты можешь так говорить? Она же моя мать! Она одна осталась.
— У неё есть квартира. Прекрасная трёхкомнатная квартира в центре.
— Ей там одиноко.
— А мне одиноко здесь, — вырвалось у Светланы. — В собственном доме. Понимаешь?
Игорь встал. Его лицо стало жёстким.
— Знаешь что? Мама права. Ты стала какой-то… чужой. Раньше ты была другой.
— Раньше твоя мать не жила с нами!
— Не смей винить мою мать! Она святая женщина, всю жизнь ради меня… ради нас старается!
Он вышел, хлопнув дверью.
Светлана осталась одна. Слёзы подступили к глазам, но она не дала им пролиться. Хватит. Довольно.
Утром она проснулась с чёткой мыслью: так больше продолжаться не может.
За завтраком атмосфера была напряжённой. Игорь демонстративно не смотрел на жену, Галина Петровна что-то напевала себе под нос, а Светлана молча пила кофе.
— Я сегодня к нотариусу, — вдруг сказала свекровь.
Все подняли головы.
— Зачем? — спросил Игорь.
— Завещание хочу переписать. У меня же кроме квартиры ещё дача есть, и вклад в банке. Всё тебе оставлю, сыночек.
Она посмотрела на Светлану с торжеством.
— А если вдруг разведётесь, чтобы ей ничего не досталось. Мало ли что.
Это была последняя капля.
Светлана встала.
— К нотариусу? Прекрасно. Я с вами.
— Зачем это? — Галина Петровна напряглась.
— А затем, что у меня к нему тоже есть дело. Насчёт этой квартиры.
Она вышла из кухни, оставив мать и сына в недоумении.
Через час они сидели в кабинете нотариуса. Пожилой мужчина в очках внимательно изучал документы.
— Итак, госпожа Кравцова, вы хотите составить завещание?
— Да, — Галина Петровна выпрямилась. — Всё моё имущество сыну. Только ему.
— Хорошо. А вы, госпожа Новикова?
Светлана достала из сумки папку с документами.
— Я хочу оформить отказ от совместной собственности на квартиру в пользу мужа. При одном условии.
Игорь удивлённо посмотрел на неё.
— Света, что ты делаешь?
— При условии, — продолжила она, не обращая внимания на его вопрос, — что Галина Петровна Кравцова немедленно выписывается из нашей квартиры и больше никогда там не появляется.
Наступила тишина.
— Ты… ты шантажируешь нас? — выдохнула свекровь.
— Нет. Я предлагаю сделку. Квартира полностью переходит Игорю, но вы уезжаете. Навсегда.
— Это же… это подло! — Галина Петровна покраснела.
— Подло? — Светлана усмехнулась. — Подло — это рыться в чужих вещах. Подло — это настраивать сына против жены. Подло — это превращать чужую жизнь в ад.
— Игорь, скажи ей! — свекровь повернулась к сыну.
Но Игорь молчал. Он смотрел на жену, и в его глазах было что-то новое. Уважение? Страх?
— Света, давай поговорим дома, — наконец произнёс он.
— Нет. Решение принимается здесь и сейчас. Либо твоя мать уезжает, и ты получаешь квартиру полностью. Либо я подаю на развод и раздел имущества. Выбирай.
— Да как ты смеешь! — взвизгнула Галина Петровна. — Игорь, ты позволишь этой… этой…
— Мам, — Игорь поднял руку. — Помолчи.
Он встал, прошёлся по кабинету.
— Света, ты серьёзно?
— Абсолютно.
— Но… это же моя мать.
— А я твоя жена. Или была ею. Решать тебе.
Игорь посмотрел на мать, потом на жену. Галина Петровна вцепилась в его руку.
— Сыночек, ты же не позволишь! Я же всё для тебя! Всю жизнь положила!
— Мам, — Игорь мягко высвободил руку. — Может, тебе правда лучше дома? В своей квартире?
— Ты… ты выбираешь её? — в голосе свекрови было неподдельное изумление.
— Я выбираю свою семью, мам. Свою собственную семью.
Галина Петровна встала. Её лицо было белым как мел.
— Не ждите от меня больше помощи. Никогда.
— Мы справимся, — сказала Светлана.
Свекровь посмотрела на невестку с ненавистью.
— Ты пожалеешь об этом.
— Возможно. Но это будет моё решение и моя жизнь.
Галина Петровна вышла, громко хлопнув дверью.
Нотариус деликатно кашлянул.
— Так что будем оформлять?
Светлана посмотрела на мужа. Игорь выглядел потерянным, но в его глазах было что-то новое. Решимость?
— Ничего, — сказала она. — Мы передумали.
На улице Игорь взял её за руку.
— Света, прости меня. Я был слепым идиотом.
— Был, — согласилась она.
— Ты правда хотела отдать квартиру?
— Нет. Но твоя мать должна была поверить.
Игорь покачал головой.
— Ты стратег.
— Я женщина, которая борется за свою семью.
Они шли по улице, держась за руки. Впервые за три месяца Светлана чувствовала себя свободной.
— Знаешь, — сказал Игорь, — может, теперь у нас получится?
— Что получится?
— Ребёнок. Мама всегда говорила, что стресс мешает зачатию.
Светлана остановилась.
— Твоя мама была главным источником стресса.
— Я знаю. Прости. Я должен был раньше это понять.
Они обнялись прямо посреди улицы. Прохожие оглядывались, но им было всё равно.
Вечером они вместе собирали вещи Галины Петровны. Работали молча, но это было не напряжённое, а спокойное молчание. Молчание людей, которые наконец-то поняли друг друга.
— Она не простит, — сказал Игорь, заклеивая последнюю коробку.
— Простит. Она твоя мать. Просто ей нужно время.
— Откуда ты знаешь?
— Потому что она любит тебя. По-своему, неправильно, удушающе, но любит. И когда у нас появятся дети, она захочет быть бабушкой.
— Ты думаешь?
— Уверена. Но жить она будет у себя. Это не обсуждается.
Игорь кивнул.
— Больше никаких совместных проживаний. Обещаю.
Ночью они лежали в обнимку в своей спальне. Квартира была тихой и спокойной. Их квартира.
— Света?
— Да?
— Спасибо.
— За что?
— За то, что боролась. За нас.
Светлана улыбнулась в темноте.
— Это моя семья. Я всегда буду за неё бороться.
Утром позвонила Галина Петровна. Светлана взяла трубку.
— Я приеду за вещами в два часа. Чтобы вас не было дома.
— Мы будем дома, Галина Петровна. Это наш дом.
Пауза.
— Я никогда тебя не прощу.
— Это ваше право.
— Ты разрушила мою семью.
— Нет. Я спасла свою.
Свекровь бросила трубку.
Игорь обнял жену.
— Всё будет хорошо?
— Да, — Светлана была уверена. — Теперь будет.
И она была права. Через год у них родилась дочь. Галина Петровна прислала поздравление. Короткое, сухое, но прислала. Ещё через полгода попросила разрешения навестить внучку. Светлана разрешила. С условием — визиты только по воскресеньям, не больше двух часов.
Галина Петровна согласилась.
На первой встрече она держалась настороженно, но когда малышка схватила её за палец и улыбнулась беззубым ртом, что-то в свекрови оттаяло.
— Она похожа на Игоря в детстве, — сказала она тихо.
— Да, — согласилась Светлана. — Особенно носик.
Они посмотрели друг на друга. Не как свекровь и невестка, а как две женщины, любящие одного и того же ребёнка.
— Я была неправа, — вдруг сказала Галина Петровна.
Светлана удивлённо подняла брови. Она не ожидала извинений.
— Все мы совершаем ошибки.
— Я хотела как лучше.
— Я знаю.
— Нет, не знаешь, — свекровь покачала головой. — Когда муж умер, я осталась одна. Игорь — всё, что у меня было. Я держалась за него, как утопающий за соломинку. Это было неправильно.
— Галина Петровна…
— Дай договорить. Ты сильная. Сильнее меня. Ты смогла защитить свою семью. Я бы так не смогла. Может быть, поэтому мой брак и развалился в итоге.
— Ваш муж умер.
— Да. Но мы уже десять лет жили как чужие люди. Я задушила его своей любовью, как потом пыталась задушить Игоря. И тебя.
Она погладила малышку по головке.
— Не повторяй моих ошибок. Люби, но не души. Заботься, но не контролируй.
— Я постараюсь.
— И ещё, — Галина Петровна встала. — Спасибо.
— За что?
— За то, что спасла моего сына. От меня самой.
Она ушла, оставив Светлану в задумчивости.
Вечером, когда Игорь вернулся с работы, она рассказала ему о разговоре.
— Не может быть, — он был потрясён. — Мама извинилась?
— Не совсем извинилась. Скорее, признала свои ошибки.
— Это прогресс.
— Огромный прогресс.
Они смотрели на спящую дочку.
— Знаешь, о чём я думаю? — сказала Светлана.
— О чём?
— О том, что все мы учимся быть семьёй. И свекрови, и невестки, и мужья. Учимся методом проб и ошибок.
— Главное — учимся, — согласился Игорь.
— Главное — не повторяем чужих ошибок.
И они не повторяли. Их дом стал их крепостью, их семья — их опорой. Галина Петровна приходила по воскресеньям, играла с внучкой, иногда оставалась на обед. Но всегда уходила вовремя, не пытаясь задержаться или вмешаться.
Однажды, когда дочке исполнилось два года, она сказала:
— Баба Галя, домой!
Галина Петровна засмеялась.
— Да, милая, баба Галя пойдёт к себе домой. А ты останешься дома с мамой и папой.
Она посмотрела на Светлану.
— У каждого должен быть свой дом, правда?
— Правда, — согласилась невестка.
И в этом была вся мудрость, которую они обрели такой дорогой ценой.
