Это было в начале осени. Роман Ланской — миллиардер и деловой хищник — застыл. Его шестилетняя дочь Амалия стояла посреди мраморного пола, прижимая к груди плюшевого зайца. Её маленький палец указывал прямо на Клару — горничную.
Вокруг них стояли тщательно отобранные модели. Роман пригласил их, чтобы Амалия решила, кого она готова принять как новую маму. Его жена ушла три года назад. Но дочь отодвинула в сторону весь этот лоск… и выбрала Клару.
— Я? Амалия… нет, милая, я же только… — Клара приложила ладонь к груди.
— Ты добра ко мне, — мягко сказала девочка; детская правда в её голосе звучала твёрже камня. — Когда папа занят, ты рассказываешь мне сказки. Я хочу, чтобы ты была моей мамой.
Оскорблённые модели спешно покинули особняк. Роман заперся в кабинете. Это не входило в его план: он хотел женщину, способную сиять на балах, а не ту, кому он платил за уборку. Но наутро Амалия стояла на своём:
— Если ты не позволишь ей остаться, я с тобой говорить не буду.
Роман пытался переубедить дочь, предлагая поездки и подарки, но девочка каждый раз мотала головой: «Хочу Клару». С неохотой Роман стал присматриваться к Кларе внимательнее. Он заметил, как она терпеливо заплетает Амалии косы, как приседает, чтобы оказаться с девочкой на одном уровне, и слушает её так, будто важен каждый слог.
Перелом случился через две недели на благотворительном балу. Пока Роман говорил с инвесторами, Амалия исчезла. Он нашёл её в слезах у десертного стола. Другие дети смеялись над ней, потому что «у неё мамы нет».
Роман шагнул вперёд, но Клара появилась первой. Она присела на корточки, вытирая девочке слёзы.
— Милая, тебе не нужно мороженое, чтобы быть особенной. Ты и так самая яркая звёздочка здесь.
Амалия прижалась к ней.
— Но они сказали, что у меня нет мамы.
Клара, набравшись смелости, произнесла:
— У тебя есть мама. Она смотрит на тебя с неба. А пока она там, я буду рядом. Всегда.
По залу прокатился шёпот. И впервые Роман понял: ребёнка растит не витрина. Ребёнка растит любовь.
С того вечера Роман изменился. Он наблюдал, как Амалия расцветает рядом с Кларой. Осенним днём он пригласил Клару в сад.
— Амалия выбрала вас задолго до того, как я прозрел. И она была права. Вы согласились бы… стать частью нашей семьи?
Слёзы наполнили её глаза. С балкона раздался звонкий голос Амалии:
— Я же говорила, папа! Я говорила, что это она!
Свадьба была простой. Стоя у алтаря, Роман понял, что фундамент его будущего — не фасад, а любовь. Амалия дёрнула Клару за рукав:
— Видишь, мамочка? Я же сказала папе, что это ты.
После свадьбы жизнь обрела новый ритм. Роман стал заканчивать работу раньше, и вечера стали общими. Когда пресса начала писать о его «неравном браке», он спокойно ответил журналистам: «На доверии моей дочери это сказалось самым благоприятным образом». Когда совет директоров выразил беспокойство, он объяснил: «Сделки получаются, когда у тебя есть дом, куда хочется возвращаться».
Со временем слухи утихли. Роман и Клара официально удочерили Амалию. А позже, оставив оперативное управление компанией, Роман открыл мастерскую, где ребята из детских домов учились ремеслу. Он перестал быть «человеком, не знающим поражений», и стал человеком, который нашёл свой дом.
